Жил-был в Иране султан. Однажды он попросил дервиша рассказать
какую-нибудь историю.
Дервиш начал так: "Ваше величество, я расскажу вам историю о Хаким Тае, аравийском султане, который был самым щедрым человеком от сотворения мира. И если вы сумеете стать таким же щедрым, как он, вы воистину прославитесь как величайший правитель на свете.
-- Рассказывай, -- произнес султан, -- но знай, если твоя история
придется мне по душе, ты поплатишься головой за то, что навлек тень сомнения на мою щедрость.
А сказал он так потому, что при персидском дворе полагалось говорить
монарху, что тот уже имеет все самые высшие качества, какие только можно приобрести в мире в прошлом, в настоящем и в будущем.
-- Чтобы походить на Хаким Тая, -- продолжал дервиш как ни в чем не
бывало (ибо дервишей не так-то просто устрашить), нужно и в буквальном смысле и по духу превзойти щедростью всех людей.
И дервиш рассказал такую историю:
"Один завистливый султан, правивший соседним с Аравией государством, пожелал завладеть богатствами, деревнями, оазисами, верблюдами и солдатами Хаким Тая и послал к Хакиму гонцов с таким посланием: "Ты должен добровольно сдаться мне, иначе я пойду на тебя войной и разорю все твое царство, а тебя самого захвачу в плен".
Когда гонцы передали это предупреждение, советники Хаким Тая предложили ему готовиться к войне.
-- Все твои подданные, и мужчины и женщины, все, кто способен держать в руках оружие, готовы сразиться с врагом и, если надо, сложить головы на поле брани за своего любимого султана, -- сказали они.
Но Хаким, ко всеобщему удивлению, ответил так:
-- Я не желаю возлагать на вас бремя своей власти и проливать ради себя
вашу кровь. Лучше я уступлю ему престол, ибо не годится щедрому жертвовать ради себя хотя бы одной человеческой жизнью. Если вы по доброй воле сдадитесь на его милость, он удовлетворится тем, что сделает вас своими подданными и обложит умеренной данью, зато вы сохраните свои жизни и имущество. Но если вы окажете ему сопротивление, он, в случае победы, по законам войны будет вправе всех вас истребить или обратить в своих рабов.
Сказав это, Хаким Тай снял с себя свои царские одежды и, взяв с собой
только крепкий посох, отправился в путь.
Добравшись до близлежащих гор, он облюбовал себе пещеру и погрузился в созерцание.
Многие аравийцы прославляли бывшего правителя за его великую жертву, ибо для их спасения он не пожалел ни своих богатств, ни трона. Но многие, и в особенности те, кто жаждал славы на поле сражения, были весьма недовольны.
"Откуда мы знаем, что он не самый обыкновенный трус?!" -- восклицали они в сердцах.
Другие, не столь отважные, вторили им: "Да, конечно, он спасал прежде всего свою собственную жизнь и покинул нас на произвол судьбы. Чего можно ждать от чужого правителя, который к тому же столь вероломен и жесток, что не пощадил даже своих ближайших соседей?". Были и такие, которые, не зная чему верить, просто молчали, ожидая, что время вынесет свой приговор.
Между тем вероломный султан вторгся во владения Хаким Тая и, не
встречая на своем пути сопротивления, захватил все его царство. Радуясь такой легкой победе, он не увеличил налогов, которые взымал в свое время Хаким Тай за то, что правил народом и защищал справедливость.
Казалось бы, этот султан добился всего, чего хотел: прибавил к своим
владениям новое государство, удовлетворил свою алчность, и все-таки он не находил покоя. Его шпионы то и дело докладывали ему, что в народе говорят, будто бы своей победой он обязан только щедрости Хаким Тая.
И вот однажды, не в силах более сдерживать своего гнева, он воскликнул:
"Я не стану истинным хозяином этой страны до тех пор, пока не захвачу самого Хаким Тая. Пока он жив, мне не удастся завоевать сердца этих людей. Ведь они только для вида признают меня своим господином".

Тут же по всей стране был оглашен указ о том, что человек, который
доставит во дворец Хаким Тая, получит в награду пять тысяч золотых.
Хаким Тай в это время по-прежнему находился в своем укрытии и, конечно, ни о чем не подозревал. Как-то, сидя перед своей пещерой, скрытый зарослями, он услышал, разговор старого дровосека со своей женой. "Дорогая, -- говорил дровосек, -- я намного старше тебя и если скоро умру, ты останешься одна с нашими маленькими детьми. Вот если бы нам удалось поймать Хаким Тая, за которого новый правитель обещает пять тысяч золотых, твое будущее и будущее наших детей было бы обеспечено".
-- Как тебе не стыдно -- с негодованием ответила женщина, -- да лучше мне с детьми умереть голодной смертью, чем запятнать себя кровью самого щедрого человека на свете, который ради нас пожертвовал всем, что имел.
-- Я тебя прекрасно понимаю, но каждый человек думает прежде всего о своих интересах, а на мне лежит забота о семье. И потом, все больше людей с каждым днем склоняются к мысли, что Хаким просто струсил. Может быть, со временем они и будут искать всевозможные доводы в его оправдание, но сейчас...
-- Только из алчности ты решил, что Хаким трус. Побольше таких умников, как ты, и окажется, что его жизнь и вовсе не имела никакого смысла.
Тут Хаким вышел из своего укрытия и, представ перед изумленными
супругами, сказал, обращаясь к дровосеку:
-- Я -- Хаким Тай. Отведи меня к правителю и потребуй от него обещанную награду.
Его слова произвели на старого человека такое сильное впечатление, что он, устыдившись своего поведения, заплакал и сказал:
-- Нет, о великий Хаким, я не могу этого сделать.
-- Если ты меня не послушаешь, я сам явлюсь к султану и расскажу ему,
что ты меня укрывал. Тогда тебя казнят за измену.
Между тем люди, разыскивающие в горах беглого султана, услышали их спор и подошли к ним. Поняв, что перед ними ни кто иной, как сам Хаким Тай, они схватили его и повели во дворец. Позади всех плелся несчастный дровосек.
Представ перед правителем, каждый из толпы, стараясь перекричать остальных, заявлял, что именно он первым схватил Хакима. Султан же, ничего не понимая, смотрел то на одного, то на другого, не зная, как поступить.
Тогда Хаким попросил позволения говорить и сказал: "О, султан, если ты хочешь решить это дело по справедливости, то выслушай меня. Награды заслуживает только тот старик, а не эти люди. -- И Хаким указал на дровосека, стоявшего в стороне. -- Выдай ему обещанные пять тысяч и поступай со мной, как хочешь".
Тут дровосек вышел вперед и рассказал правителю о том, как Хаким ради спасения его семьи предложил себя в жертву.
Султан был так изумлен услышанным рассказом, что тут же вернул Хакиму его трон, а сам возвратился назад в свое царство и увел с собой армию".
Дервиш окончил рассказ и замолчал.
-- Отличная история, дервиш! -- воскликнул иранский султан, позабыв о своей угрозе. -- Из такой истории можно извлечь пользу. Но для тебя она в любом случае бесполезна, ведь ты ничего не ждешь от этой жизни и ничем не владеешь. Другое дело я. Я султан, и я богат. Аравийские правители, питающиеся вареными ящерицами, не могут сравниться с персидскими, когда речь идет об истинной щедрости. Меня посетила счастливая мысль, но не будем тратить время на болтовню, к делу!
И султан тут же велел созвать к себе самых лучших в Иране архитекторов и строителей, когда же они, коленопреклоненные, предстали перед ним, приказал им выстроить на широкой городской площади дворец с сорока окнами, чтобы в нем размещалась огромная казна для золотых монет.
Спустя некоторое время такой дворец был выстроен.

Султан приказал заполнить размещавшуюся в нем казну золотыми монетами, и со всей страны в столицу согнали множество людей, верблюдов и слонов, которые в течение нескольких месяцев перевозили золото из старой казны в новую. Наконец, когда работы были окончены, глашатаи огласили указ: "Слушайте все! По воле царя царей, фонтана щедрости выстроен дворец с сорока окнами. С этого дня Его Величество через эти окна собственноручно будет раздавать золото всем нуждающимся. Спешите все ко дворцу!". Итак, ко дворцу потекли, что вполне естественно, неисчислимые толпы народа. Изо дня в день султан появлялся в
одном из сорока окон и одаривал каждого просителя золотой монетой.
И вот однажды, раздавая милостыню, султан обратил внимание на одного дервиша, который каждый день подходил к окну, получал свою золотую монету и уходил.
Поначалу монарх решил, что дервиш берет золото для какого-либо бедняка, который не в состоянии придти за милостыней сам. Затем, увидев его снова, он подумал: "Может быть, он следует дервишскому принципу тайной щедрости и одаривает золотом других". И так каждый день, завидев дервиша, он придумывал ему какое-нибудь оправдание. Но когда дервиш пришел в сорок первый раз, терпению султана пришел конец. Схватив его за руку, монарх в страшном гневе закричал: "Наглое ничтожество! Сорок дней ты ходишь сюда, но еще ни разу не поклонился мне, даже не произнес ни одного благодарственного слова. Хоть бы улыбка однажды озарила твое постное лицо. Ты что же, копишь эти деньги или даешь их в рост? Ты только позоришь высокую репутацию залатанного одеяния!"
Только султан умолк, дервиш достал из рукава сорок золотых монет, которые он получил за сорок дней, и, швырнув их на землю, сказал:
-- Знай, о султан, что щедрость тогда воистину щедрость, когда
проявляющий ее соблюдает три условия.
Первое условие -- давать, не думая о своей щедрости.
Второе -- быть терпеливым.
И третье -- не питать в душе подозрений.
Этот султан так никогда и не стал по-настоящему щедрым. Щедрость для него была связана с его собственными представлениями о "щедрости", и он стремился к ней только потому, что хотел прославиться среди людей.

Эта традиционная история, известная читателям из классического
произведения на урду "Истории четырех дервишей", кратко иллюстрирует весьма важные суфийские учения.
Соперничество без основных качеств, подкрепляющих это соперничество, ни к чему не приводит. Щедрость не может быть развита в человеке до тех пор, пока другие добродетели так же не будут развиты.
Некоторые люди не могут учиться даже после того, как перед ними
обнажили учение. Последнее продемонстрировано в сказании первым и вторым дервишами.